Евгений Монин. Честность в жизни и искусстве

Каждый художник, создающий иллюстрации к детским книгам, приходит к ребенку добрым волшебником, которому все подвластно: взмах кисти — и вот уже повержены злодеи, еще взмах — из-за туч выглядывает солнце, еще — и друзья встречаются, чтобы никогда не расставаться. Иногда волшебниками рождаются. И однажды в 1931 году в Харькове родился такой обыкновенный волшебник. Евгений Григорьевич Монин.

Он с самого раннего детства проявлял интерес к рисованию. «Мама рассказывала, что все обои и стены были изрисованы. Стены были белыми, я на них рисовал карандашом. Причем были изрисованы животными, которых я отродясь не видел, — слонами, носорогами», — вспоминал художник. Тогда еще никто не мог предположить, что мальчик определился с выбором профессии и рисование станет делом всей его жизни. Женя пошел учиться в Московскую художественную школу, затем поступил в архитектурный институт. Забегая вперед, скажу, что архитектор живет в каждом рисунке Монина. Он сам признавался, что больше всего любит рисовать дома. Но дома на его рисунках — живые! Присмотритесь: у каждого есть характер, настроение, судьба, если хотите. И еще — все они изображены... в движении. У них, конечно, нет ног, и они не движутся в прямом смысле слова. Но движение внутреннее, безусловно, присутствует: каждое здание, созданное фантазией Монина, уникально. Он как будто создает для каждой сказки новые и новые архитектурные проекты: домики, башни, дворцы тут же становятся участниками происходящего.

Дебют Монина в книжной иллюстрации состоялся, когда он еще был студентом архитектурного института: в Киеве вышла книжка «Паук Ананзе» (народные африканские сказки на украинском языке). И уже по этой первой, достаточно простенькой и неприметной книжечке было понятно, что появился прекрасный художник-иллюстратор. И время лишь подтвердило это.

Интересно, что в художественной школе Евгений Григорьевич учился вместе с известными художниками Вениамином Лосиным и Анатолием Иткиным. Наверное, Монин был постоянным во всем. Во всяком случае, в дружбе он так же постоянен, как и в профессии: дружба с Лосиным, начавшаяся в юные годы, длилась всю жизнь. Такими же верными друзьями были для художника Виктор Чижиков и Владимир Перцов, с которыми он познакомился, работая в популярном детском журнале «Мурзилка». Более того, эта дружба переросла в творческий союз: многие проекты были созданы художниками вчетвером, например, знаменитые «Сказки А. К. Барышниковой (Куприянихи)». К слову, это была первая книга, над которой художники работали совместно: они были молоды и только искали свой путь в иллюстрации. Позднее они часто работали вместе, и это много говорит об их личностях, ведь творческим людям зачастую сложно работать сообща: кто-то начинает доминировать, кто-то обижаться. А тут люди сроднились настолько, что конфликтов почти не возникало. Позднее, назвав себя ценителями детской литературы, они даже выставку общую провели. Было это в далеком 1976 году...

Евгений Монин

«Я, пожалуй, баловень судьбы. Причиной всему мое окружение, в которое я попал, мои добрые друзья. Кроме Вениамина Лосина и Анатолия Иткина, это были еще и Виктор Чижиков, Юрий Молоканов, Владимир Перцов, Май Митурич, Лев Токмаков и многие, многие другие. Мы жили большой дружной семьей. Самая тесная дружба меня связывает с поэтом Яковом Акимом. Мы были очень дружны с писателем Юрием Ковалем. Как-то я отвечал на какие-то вопросы интервью, где меня спросили, кто ваш учитель в области иллюстрации книги, я пришел в некоторое замешательство, потому что не было у меня учителя. А однажды я спросил у замечательного питерского художника Валентина Ивановича Курдова, не будет ли он возражать, если я его буду называть учителем. Он сказал, что возражать не будет. Это, конечно, шутка. Но я очень любил этого художника, был с ним дружен», — рассказывал Монин в одном из интервью.

Казалось, что Монин — абсолютно счастливый человек, ведь его яркие, озорные рисунки полны доброй иронии. В невероятных сказочных домах живут милые чудаки и чудачки, которые могут во фраке или бальном платье удить рыбу, ходить задом наперед и стоять на головах. А еще в рисунках Монина очень много света и воздуха. Художник не боялся белого фона и умело его использовал, зная, что белый — самый яркий и богатый из цветов. Бросит на белой странице синие наклонные тени, и это уже зимний снежный день. А в другой раз разбросает, якобы хаотично, веточки разных деревьев, и белый фон становится солнечным лесным пространством.

«Это был целый мир милых дураков, проживающих в смешных кривых домиках с кривыми палисадниками. Они восседали за кривыми обеденными столами, катались на игрушечных пароходиках, летали по небу на расставленных руках, жили в комнатах со срезанной передней стеной на виду у зрителей, наступали на свои игрушечные тени, лукаво выглядывали из-за рамки иллюстрации», — пишет Анатолий Иткин в своей книге воспоминаний «Вдоль по памяти».

В той же книге Иткин говорит, что мало кто знал: эта легкость кажущаяся, ведь в течение многих лет Монин боролся с тяжелым недугом, который в результате так и не сумел победить. Болезнь причиняла художнику невероятные страдания...

Еще одна важная черта Евгения Монина — его потрясающая честность. И в жизни и в искусстве. Об этом вспоминают абсолютно все и часто сравнивают (и при жизни сравнивали) художника с Дон Кихотом. Виктор Чижиков в интервью переводчице Ольге Мяэотс признался, что по сей день меряет все поступки «по Монину». «Монин очень многому нас научил. Своим примером. Благодаря Монину, Устинову, Лосину я считаю свою жизнь очень удачной. Счастливой даже. Потому что дружба для меня было понятие прежде всего духовное. Дружба с Мониным — это очень важно для меня. Вот, бывало, сделаешь что-нибудь паскудное и думаешь: Господи! Ну как же я Монину расскажу про это! Нельзя так делать».

Чижиков рассказывал и о детской непосредственности своего друга. По словам Чижикова, без этого «ребенка внутри» не может быть детского художника. В своей детскости Монин иногда даже казался друзьям смешным, например, когда купил под Калугой дом и неожиданно занялся выращиванием тюльпанов.

Но самому Монину сравнение с Дон Кихотом льстило, это был его герой! Тогда как сравнение с другим «героем» — Феликсом Дзержинским, — на которого Монин был похож внешне, художник мягко говоря не любил. Однажды он даже изобразил себя в шинели Дзержинского и с копьем Дон Кихота. Это случилось после того как ему предложили сыграть роль Железного Феликса в одном из кинофильмов, что вызвало у художника бурный протест. «На самом деле, я отказался от этой „чести“, потому что этот исторический персонаж был мне всегда антипатичен. Если бы мне предложили роль Дон Кихота, я бы глубоко задумался», — признавался Монин.

В общей сложности художник проиллюстрировал более 200 книг. Это и сказки братьев Гримм (над ними, кстати, художник продолжал работать в течение всей своей жизни, поэтому к сборникам разных лет издания созданы разные иллюстрации), и стихотворения С. Маршака, поэзия польского поэта Юлиана Тувима (в детстве я была уверена, что и рисунки к этой книге создал поляк, настолько удалось Монину почувствовать тексты Тувима!), и сказки многих народов мира. Более 20 книг с иллюстрациями художника отмечены дипломами и призами всесоюзных и всероссийских конкурсов детской книги, среди которых специальный диплом «За выдающиеся достижения в иллюстрировании книг» за цикл иллюстраций к «Итальянским сказкам», а также серебряная медаль Российской академии художеств за иллюстрации к сборнику «Английские сказки».

Монин признавался, что хороший текст вдохновляет его больше чем поездки и путешествия, больше чем что бы то ни было. «...Хороший текст сразу становится твоим, как только ты его прочитал, как только ты видишь фразу и понимаешь, что тут ты можешь сделать. И, кроме того, это начинает тебя мучить и отпускает только тогда, когда ты находишь какое-то образное решение», — делился своим ощущением художник. Неслучайно в его послужном списке нет ни одного «проходного» автора — классика детской литературы. А может, это иллюстрации Монина сразу превращали любой текст в классический.

Вот, например, иллюстрации к сказке Давида Самойлова «Слоненок пошел учиться». Нельзя не заметить, насколько все рисунки динамичные и событийные: каждая иллюстрация — важнейшее событие в жизни персонажей. И тут не главное, известен читателю сюжет или нет, — по рисункам все сразу понятно, вся история выстраивается в цепочку. Именно потому, что Монин тщательнейшим образом изучил текст. Что интересно: в этой веселой книжке формообразующим выступает... черный цвет! На одной странице черный проем двери — это образ ночи и страха, на другой — черная доска становится образом порядка и дисциплины, а черный рояль — образ великого искусства в целом. На контрасте с юркими, подвижными, веселыми мышатами, бегущими в школу, появляется статичный ворон на ветке, и нам все понятно без слов: «за мышатами нужен глаз да глаз», и, конечно, от этого становится смешно, и, конечно, художник посмеивается вместе с нами.

Иллюстрации Евгения Монина

Или сборник стихотворений Ирины Пивоваровой «Лесные разговоры». Уже глядя на обложку, на этих степенно сидящих на разных концах стола ежиков, становится понятно, что стихи-то иронические, но жизненные! Намерения-то у ежа довольно серьезные! Почему это понятно? Да потому что самовар имеет форму сердца! Одна деталь сразу создает образ домашнего уюта и становится символом любви.

А рисунок на обложке книги Якова Акима «Мой брат Миша» — это образ детства, в котором есть все: безудержное веселье, хулиганство, вера в свои силы. При этом нет ничего невозможного (посмотрите, как мяч «рифмуется» с солнцем, но насколько больше и важнее мяч! Куда там солнцу до него!).

Одна из моих любимых книг с иллюстрациями Евгения Монина — «Кораблик» Самуила Маршака. Здесь примечательна сама форма книги, контур страниц. Создается ощущение, что ты смотришь в бинокль и наблюдаешь за происходящим. А там-то! Кораблик «везет-везет подарки нам с тобой»! И вот уже клоуны, жонглеры и даже серьезный оркестр выходит на берег встречать важных гостей. И все это для нас с тобой!

И как жаль, что не осуществилась мечта художника проиллюстрировать «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле: веселый дух раблезианства — абсолютно его тема...

«Что касается значения Монина для нашей книги — оно огромно. Он так отличается! Недавно была неделя детской книги в Республиканской детской библиотеке. Там лежали разные книги, но я сразу обратил внимание, что из всего ряда самая заметная — это книжка Монина. Настолько яркое у него лицо, и пластическое и цветовое», — отмечал Виктор Чижиков в том же интервью Ольге Мяоэтс.

Работы Евгения Монина можно увидеть не только в книгах. Они представлены в Государственной Третьяковской галерее, Государственном музее изобразительных искусств им. Пушкина, Среднесловацкой картинной галерее.

И вот так же, как не горят рукописи, так и не исчезает «в никуда» талант. Совсем недавно в книжной иллюстрации появилось новое имя — Александра Семенова. В издательстве «Нигма» вышли две книги с ее рисунками: «Трое в лодке, не считая собаки» Джерома К. Джерома и «Всего понемножку» О. Генри. Художница не имела бы никакого отношения к нашему разговору, если бы не была... внучкой Евгения Григорьевича Монина! Александра окончила мастерскую станковой графики в МГАХИ им. В. И. Сурикова. Она член Московского союза художников с 2006 года, обладатель «Серебряной медали РАХ» и медали «За заслуги перед Академией». А еще Александра получила диплом премии «Образ книги» за иллюстрации к книге «Трое в лодке, не считая собаки». У Александры свой собственный художественный стиль и свой собственный путь в искусстве. Но что роднит ее с дедушкой — то же веселое, ироничное отношение к своим героям. А еще для нее тоже важен текст. Вот так талант нашел продолжение в потомках Евгения Монина! А значит, художник жив!

При подготовке статьи использованы материалы из интернета.